Автор: Марина Савельева
150-летие со дня рождения Михаила Кузмина в России благополучно пропустили. То ли одеяло перетянула на себя внешнеполитическая повестка, то ли кого-то из чиновников-пуритан слишком смущает «ориентация» мастера, но ни одного сколько-нибудь заметного официального мероприятия, посвящённого Кузмину, ни в Санкт-Петербурге, ни в Москве, кажется, организовано не было. Впрочем, отчасти в этом виноват сам поэт, то и дело менявший дату своего рождения. Кстати, этот факт использовали в качестве оправдания и инициаторы памятного вечера, который состоялся 5 ноября в галерее «Сети» – с опозданием на год.
Впрочем, в данном случае важнее, скорее, не время, а место. Более подходящей площадки для проведения вечера памяти поэта в Петербурге, пожалуй, не найти. В доме № 17/19 на улице Рылеева он жил много лет до самой своей смерти. И названа галерея в честь дебютной поэтической книги Кузмина, обеспечившей ему литературную известность (наряду с вызвавшим скандал романом «Крылья»). Открывая вечер, создатель арт-пространства «Сети» поэт и культуролог Алексей Машевский выразил надежду, что квартира поэта на пятом этаже когда-нибудь будет музеефицирована, а на здании повешена памятная доска. К слову, если установка доски – вопрос решаемый, то по замечанию присутствовавшего на вечере петербургского краеведа и архивиста Евгения Овечкина, создание музея-квартиры – дело крайне сложное (хотя бы потому, что помимо выкупа квартиры у владельцев необходимо будет освободить и площадь этажом ниже – таковы существующие требования).
Как бы то ни было, организаторы вечера сумели на время превратить один из залов галереи в подобие музейного пространства – главным образом виртуального. Сотрудники музея Анны Ахматовой Ирина Иванова и Влада Львова рассказали о хранящихся в фондах Фонтанного дома рукописях Кузмина, а также о рисунках Юрия Юркуна и Ольги Арбениной-Гильдебрандт. Собравшимся были продемонстрированы изображения личных вещей Кузмина и документов, среди которых не только письма и фотографии, но и казалось бы, малозначительные, однако, безусловно, ценные обиходные мелочи, связанные с повседневной жизнью (и смертью) мастера – в частности – сохранившаяся квитанция на оплату телефонной связи, а также отпечатанное на машинке извещение о выносе тела покойного поэта из здания Мариинской больницы.
Со времен Михаила Кузмина многое изменилось, и собравшиеся в «Сетях» смогли воспользоваться плодами технического прогресса – посмотреть видеозапись небольшой, но довольно содержательной лекции Андрея Ломоносова «Кузмин и отечественная культура ХХ столетия». Учёный рассказал о чрезвычайно разносторонней и насыщенной интеллектуальной жизни и духовных исканиях Кузмина, отдавшего дань отнюдь не только литературе, но также музыке, театру, изучению религиозно-философских учений. Автор многочисленных музыкальных произведений (в том числе нескольких опер), учившийся у Римского-Корсакова, Кузмин был превосходным переводчиком, критиком и теоретиком искусства, а кроме того – знатоком гностицизма и старообрядчества.
После выступлений ученых слово дали поэтам. Не все из них отметили прямое влияние лирики Кузмина на свою творческую манеру, однако остаётся совершенно очевидным безусловное значение его опытов для формирования такого явления, как петербургская поэтическая школа, к которой большинство выступивших себя с теми или иными оговорками относит. О переводческом наследии Кузмина говорил Александр Вергелис. Он рассказал о сенсационной находке переведенных Кузминым сонетов Шекспира, долгое время считавшихся утраченными. Особый интерес Михаила Алексеевича к эпохе эллинизма отметила в своем выступлении Анастасия Скорикова. Примечательно, что оба поэта выбрали для прочтения стихи из раннего цикла «Александрийские песни», вошедшего в первую книгу стихов Кузмина «Сети».
О Кузмине как «трикстере», который, казалось бы, «был везде своим», рассуждал Владимир Бауэр. Алексей Машевский заметил, что надевая разные маски, поэт при этом не позволял им прирастать к своему лицу – чего не скажешь о многих других литераторах Серебряного века. По его мнению, Михаил Кузмин, в стихах которого часты мотивы всевозможных метаморфоз и ношения всяческих «маск», сумел остаться самим собой, сохранить своё изначальное «я».
Вечер, посвященный поэту, проходил среди картин Людмилы Сташкевич и Михаила Педченко. Это, к слову, первая и, к несчастью, посмертная выставка живописца, при жизни практически не выставлявшегося. Довольно символично, что именно здесь, в цитадели «Безнадежного искусства» впервые экспонируются работы этого замечательного художника. Завершая встречу в «Сетях», Алексей Машевский выразил уверенность, что живи Михаил Кузмин в наше время, его творчество, хотя и полное модернистских экспериментов, также можно было бы отнести к категории «безнадежного». Ибо основывалось оно на глубоком уважении к традиции и было ориентировано на поиск высших духовных смыслов.
