Главный акцент в лекции будет сделан на сравнительном анализе двух конкурировавших в XVII в. методологий научного познания природы: картезианской и ньютонианской. Ньютонианский отказ от построения механических моделей природных явлений (что было характерно для картезианского подхода, например, для теории вихрей) и обращение к их математическому описанию позволили создать основы классической механики и оптики. Предложенная Ньютоном и развитая затем в XVIII столетии стройная теория, базирующаяся на небольшом числе определений, принципов и законов, позволяла во многих случаях математически вывести (в понимании Ньютона – это и значило «объяснить») идеализированную картину явления и делать надежные предсказания. Если же данную дисциплину, например, химию, математизировать не удавалось, то познавательная модель Ньютона все равно оставалась идеалом научного подхода и в таких случаях, что питало надежду на будущие успехи в деле окончательной если не математизации, то формализации всего естествознания. Однако этот успех имел свою оборотную сторону: утрату (или, по крайней мере, обеднение) понимания физического смысла явлений, его замену формальным, алгоритмизованным рассмотрением физических проблем. Разрыв между «физическим» и «математическим» объяснением явлений со временем нарастал. К примеру, Ж. Лагранж рассматривал механику как отрасль математического анализа, а не как отрасль физики или ньютоновой «натуральной философии».

Причины математические обрели статус причин физических, что было естественным следствием выбора эффективной ньютонианской методологии. Все иные пути вели к утрате объяснительного и предсказательного потенциала теории (не говоря уже о прочих серьезных недостатках).

Возможно, что среди многообразных редакций принципа дополнительности целесообразно рассмотреть и вариант дополнительности между эффективностью познавательной деятельности и ее содержательностью. Но в любом случае, можно сказать, что в науке, как и в любой иной сфере человеческой деятельности, эффективность достигается ценой серьезных смысловых потерь, в данном случае – ценой утраты метафизической причинности (или, если угодно, утраты содержания). Это может нравиться или не нравиться, но другой эффективной науки у человечества нет.

Купить билет