Кто бы мог подумать, что один из наиболее виртуозных графиков в истории искусства, впрочем, графиков гротескных, не способных или не желающих демонстрировать совершенство человеческого тела, скорее наоборот, окажет столь мощное влияние на развитие скульптуры. Поначалу его творения в этой сфере казались настолько нетипичными, можно даже сказать, неформатными, что никто их и не воспринял как утверждение нового пластического идеала, а, стало быть, и как угрозу традиционным ценностям. Понадобилось следующее столетие с его причудливым скульптурным (и не только) опытом, чтобы великие открытия Домье обнаружили свое, в самом деле, провидческое значение.