В кризисные годы Первой мировой войны, революции и войны гражданской академическое сообщество реагировало на вызовы военного времени, формируя мобилизационную модель организации науки и инициируя перестройку социальных сетей и взаимодействий ученых с властью, обществом, промышленниками и армией. В этих трансформациях росли претензии ученых на политическое влияние. Неудача реформ науки и образования при Временном правительстве убедила людей науки, что подобные планы можно реализовать при сильной власти, представшей перед ними в конце 1917 года как власть большевиков.

Вопреки принятой в литературе версии о том, что все академическое сообщество отрицательно встретило новую власть, на самом деле среди ученых сразу наметился раскол. Большинство членов РАН, не пожелавших жить и работать при большевиках, уже к концу 1917 года эмигрировали или уехали в регионы, где концентрировались антибольшевистские силы (В.И. Вернадский, П.Г. Виноградов, А.М. Ляпунов, Д.Н. Овсянико-Куликовский, В.И. Палладин, П.Б. Струве и др.). Оставшиеся в Москве и Петрограде гуманитарии с января 1918 года старались не вмешиваться в политику и продолжали свои исследования, если не видели путей адаптировать их к запросам новой власти. В другом положении оказались представители наук идеологически нейтральных, которые во время Первой мировой войны тесно связались с правительственными структурами в выполнении оборонных исследований. Будучи государственниками, они изначально пошли на сотрудничество с большевиками как с силой, обладавшей реальной властью и готовой использовать науку для реализации своих целей. Причины, побудившие И.П. Бородина, В.Н. Ипатьева, А.Н. Крылова, Н.С. Курнакова, П.П. Лазарева, М.А. Рыкачева, В.А. Стеклова к сотрудничеству с антидемократической властью, были разнообразны. Каждый делал свой выбор. Но решающую роль играла привычная для них система взаимодействия с властью, финансировавшей прикладные проекты.

К весне 1918 г. многие академики оставили призывы, озвученные в постановлении Общего собрания РАН от 21 ноября 1917 года, о сопротивлении «узурпаторам». Осознав угрозу ликвидации РАН и понимая, что в Петрограде ее некому защитить, Общее собрание РАН, собиравшее, как правило, меньше половины списочного состава академиков, в конце января 1918 года выбрало путь диалога с авторитарной властью. Академики, оставшиеся в Петрограде, надеялись не только спасти РАН, но и способствовать ее развитию, наивно надеясь, что власть не станет вмешиваться в саму науку и позволит сохранить автономию. В сотрудничестве с РАН нуждалась и сама власть, надеявшаяся на том этапе извлечь из него не столько экономические, сколько политические дивиденды.

В лекции речь пойдет, главным образом, о том, насколько РАН преуспела в достижении своих целей, пойдя на сотрудничество с властью в реализации планов институционализации науки, но оставаясь при этом в русле традиций РАН, ее норм и ценностей, складывалась ли при этом целостная система государственной науки или формировалась химера из объединения научного сообщества, привыкшего к свободе поиска и демократическим формам самоорганизации, с авторитарной властью.