Каким оно будет, прекрасное искусство будущего? Что останется в нем от актуального и современного, какими они представляются сегодня? Столько проблем, столько вопросов, - решение требуется незамедлительно. Поспеть ли за всем этим живописи! Быстрота реагирования — не ее достоинство. Все, чего она ни коснется, превращается в картину в раме, в экспонат-руками не трогать. За это последнюю сотню лет пророчат ей скорую гибель, она же все не иссякнет, все влечет и волнует. Не переводятся на свете ни благодарные зрители, ни живописцы, - особые люди, которые, как их не отговаривай, во всем вокруг видят соотношение форм и цветов и тянутся к краскам. А то, что в результате на холсте возникает нечто уже много раз всеми виданное, их совершенно не останавливает. Дыхание, речь, простые движения - что может быть ординарнее, - но это не повод от них отказываться.
Художник из Ярославля Антон Братыкин, — похоже, тот самый «органический» живописец. Вроде, ничего нового, важного и примечательного не происходит в его работах: стоит дом, растет дерево, никуда не спешат дороги и реки. Кажется, что мы смотрим на все это бесконечно долго, но ощущения потерянного времени не возникает. Здесь оно медленнее и даже как будто добрее: разрешает остановиться, зависнуть, обещает в ближайшее время ничего не менять. Живет ли кто в этих домах, давно ли брошена на берегу эта лодка, и сколько еще любителей пленэров и академических дач побывало на этих берегах? Все эти вопросы не проникают в плотный, мерцающий кокон красочного слоя. Под его покровом возможно длительное любование взаимодействием цветов, переливами тона в неровностях фактуры, переживание контрастов, удивление акцентам. Эти способы одушевления спящей пустоты пространства, - тихие практики «русского дзэна». Братыкин-сенсей делится своим мастерством без пафоса и нравоучений, что крайне затруднительно в нашей пейзажной традиции. Ведь кажется, здесь к каждому дереву намертво пристал «образ дуба», из каждой избушки грозит «образ родины», каждое дерево взывает к памяти, к поклонению корням и почве. А у Братыкина просто: встань у реки, смотри как течет. И ведь хочется встать и смотреть, все отменить, всех отослать и неспешно, без всякой научной и практической пользы сравнивать уровни жидкостей в светилах-сосудах и наблюдать расширение галактики молочной лужицы. Человек как мерило масштаба и смысла всего сущего здесь появляется редко. Даже зритель с его вечными ожиданиями отстранен и допущен созерцать всю эту гармонию не вторгаясь, словно с другого берега. Художник оберегает свой мир от разрушительного влияния наших ожиданий, проблем и вопросов. При пассивном и длительном вглядывании, как в саду камней, становится явной структурная суть предметов, системный порядок коров в лугах, ветвей в небесах, лесополос по обочинам дорог. Раскрывается ритм случайностей, выявляется смысл изъянов. Оказывается, что мир без нас надежен и предсказуем: дерево, дом, дорога. Все на месте, все как встарь, обыденно и прекрасно. Исподволь меняется освещение, медленно меняются краски. Любоваться этим можно бесконечно: наслаждаться тишиной, наслаждаться собственным отсутствием.
Любовь Шакирова