После выставки в Салоне отверженных в 1863 году и особенно после дебюта импрессионистов в ателье Надара в 1874 году Салон де Пари постепенно утрачивает роль абсолютного законодателя моды в европейской живописи. Отныне вовсе не обязательно получать одобрение эстетов после одобрения комиссии Салона. Более того, новые мастера от Салона дистанцируются, а признанные мэтры — Жером, Мейссонье, Бугро — воспринимаются молодой богемой как фигуры устаревшие, оставшиеся в прошлом.
Неминуемо вместе с отказом от салонной традиции происходит (иногда неумышленно) отказ от высочайшего профессионального мастерства, что становится объективно не самым лучшим последствием перехода к новой живописи. Однако, несмотря на всю революционность происходивших изменений, они все-таки не были очень стремительными. К примеру, А. Бенуа в своих мемуарах вспоминает, что в эпоху его юности дискуссия о том, являются ли импрессионисты в принципе художниками, была еще весьма актуальна. А. Васнецов в своей книге «Художество. Опыт анализа понятий» 1908 года отказывает в праве считаться художником Ренуару, то есть те, кто будет признан великими уже во втором десятилетии XX века, пока еще остаются не общепризнанными новаторами.
Вместе с тем продолжается традиция салонных выставок. Старые мэтры постепенно сходят со сцены, но у них имеются интересные продолжатели, некоторым из которых и посвящена сегодняшняя лекция: это Ж. Рошгросс, Ж. Лефевр, Л. Фредерик, Л. Бонна, Э. Детайль. При некоторых архаических чертах мастерство этих художников полностью соответствует высочайшим требованиям, традиционно свойственным комиссии Парижского Салона.
